ОКУНУТЬСЯ В ОКУНЕВА
"Смотри-смотри – опять Окунева нашего показывают!" – восклицают тюменцы, когда "обнаруживают" своего земляка в очередном сериале, снятом по мотивам русской классики. Сейчас любуются его игрой в "Герое нашего времени" на Первом канале, до этого до слез смеялись над Паниковским в "Золотом теленке", люди "понимающие" называют гениальной окуневскую игру в короткометражке "Дверь" режиссера Владимира Котта. Им гордятся ("не каждого, поди, в кино-то сниматься зовут"), его любят, им восхищаются. Леонид Окунев – удивительный человек. Руководить молодежным театром "Ангажемент", ставить новые спектакли, сниматься в "большом" кино, быть интересным притязательному зрителю – задача не из легких. Театр имени его друга Виктора Загоруйко знают и любят тюменцы, но известность "Ангажемента" давно преодолела границы области. Актеру Леониду Окуневу быть в "шкуре" Карабаса-Барабаса все еще не очень привычно: театр забирает у него много сил и времени. Кроме новых постановок необходимо контролировать процесс вялотекущих ремонтных работ, планировать будущее здание театра. Он – удивительный человек, потому что его сыгранные и не сыгранные роли живут в нем своей жизнью и при случае "выходят" наружу. Он "прячется" за ними, и кажется, что иногда на поиск себя во внутреннем "храме" ему требуется время. А может, это тоже – его очередная роль?
Сладостные воспоминания
– Когда вспоминаю свое ранее детство, то вижу старый бревенчатый дом на улице Гайдара, тогда – улице Шестина. Кто такой этот Шестин – не знаю. Жили с родителями и младшим братом в районе тюмен¬ского Городища. Улица так и стоит не замощенная, хотя кто-то из городских начальников давно обещал привести ее в порядок. Детство вижу картинками. Помню, как отец пришел, вроде бы из армии, а может, с каких-то сборов, принес подарок. А я ушел на улицу, потому что ему нужно было остаться с мамой... Помню, как мы "штаб" строили во дворе. Помню, что лежал в больнице с корью. Когда приходили родители меня навещать, я плакал и просился домой. А нянечка меня успокаивала: "Ты же орел у меня, потерпи". Помню, как взрывали лед на Туре. Тогда еще был старый деревянный мост, он рухнул… Когда пошел в школу, старше¬классницы называли меня "хорошеньким". Хулиганом я не был. Побаивался. Было ощущение, что если набедокурю, то сам себя и замучаю потом. Там, внутри, меня что-то вечно "поедало", совесть что ли... Но были всякие случаи, даже с милицией дело имел. А однажды меня отец отлупил и потом часто вспоминал, как "один раз я тебя ремешком"… Влетело за то, что подрались с моим другом Вовкой Лукошко. Говорят, что сила – в настоящем моменте: я – здесь, я – сейчас, я – могу. Но сладостные мои воспоминания – там, в детстве.
Родные и любимые
– 9 Мая ездили к моему дядьке Петру, которому исполнилось 90 лет. Удивился ясности его ума, он не выглядит дряхлым дедом, хотя и войну прошел… У меня трое детей: старшая дочь Наташка – от первого брака, два сына: Сергей – почти 16 лет, и шестилетний Саша. Очень люблю младшего, до такой степени, что даже самому страшно становится. С племянницами – дочками брата – поддерживаю отношения. Но в силу того, что часто занят, редко удается встречаться. С моей дочкой Наташей отношения возобновились не так давно. Первый брак для меня был очень серьезным и самостоятельным решением. Скажи мне кто тогда, что будет еще один брак, я бы не поверил. Но получилось так, что мне вручили чемодан, и я ушел. Поводом стали мои отношения с другой женщиной. Меня как-то дочь спросила: "А если бы в тот момент тебя остановили, ты бы остался?" Сложно говорить, но, возможно, что – да. Я очень сильно переживал разрыв. Знакомые советовали – не "агонизировать", а "вырывать с мясом". Я и старался вырвать…
Лицедейство – в крови
– Я еще в школе знал, что буду учиться на актера. Читал стихи со школьной сцены, говорили, что получалось, в самодеятельности участвовал, не любил ни химию, ни математику. Как я это все сдавал? Читал много: мама библиотекарем работала. Большая библиотека и в нашем доме была. Есенина я очень любил. Гоголя – "Вечера на хуторе близ Диканьки" – мне отец читал. И Гоголь для меня до сих пор – хрустящий снег, дымок над трубами, месяц и… отец. Украину люблю, может оттого, что корни там мои. Гуленко – фамилия деда по маминой линии. Эта родня вся смуглая. А отец – вятЬский, светлый. "Мы ребята вятЬские, хватЬские, семеро одного не боимся, а один на один – так все котомки отЬдадим". В старших классах со мной занимался первый учитель по актер¬скому мастерству Боря Шварцман, сейчас он – отец Моисей. Он в Тюмени служил в армии, в библиотеку ходил, где моя мама работала. И вот через нее мы познакомились, он готовил меня к поступлению в ГИТИС. После окончания школы почти все пошли поступать в "модный" индустриальный институт, а я поехал в ГИТИС с чемоданом книг зачем-то… но не поступил. Бабушка моя говорила – Леня у нас инЬженером будет. Но вот не стал. Актеров в семье не было, хотя отец имел способности – из любой ситуации мог с легкостью выйти. Актер же – лицедей. В Москве меня сводили к педагогу, она послушала, как я читаю Бабеля, и говорит: "Вот закрываю глаза, голос как у человека с героической внешностью, а посмотрю – маленький такой, ну… не герой". Тогда мне и указали на несоответствие моих внешних и внутренних данных. Поступил в Свердлов¬ское театральное училище сразу на второй курс. Тут же "пошло": первые успехи в актерских работах. Все время был противником амплуа. Ну нет его и быть не может – актер должен играть разные характеры. Можно все! Кумир мой – Михаил Чехов. Тоже невысокий, гениальный актер. Чехов¬ская школа вдохновляла – Ленька, ты тоже можешь!
Театр начался с Загоруйко
– Недавно подумал: вот скажу себе – все, ухожу из театра, не могу больше руководить. На кусок хлеба я всегда себе заработаю, буду заниматься семьей, дом построю. Но доиграть уже будет невозможно… Оказалось – не готов. Хотя несколько лет назад находило на меня, спрашивал себя: "Зачем тебе это надо?" Я и сейчас не знаю ответа на этот вопрос. Хотя говорят, что свято место пусто не бывает. Иногда думал, а что если бы не ушел Витя Загоруйко, как бы сейчас было? Был ведь момент сразу после его смерти, когда мне было очень сложно. Но дел тогда свалилось столько, что пришлось разгребать "текучку". Она, видимо, меня и спасла. С чего театр "Ангажемент" начался? Лет 14 назад я говорю Вите Загоруйко, что не могу больше работать в государственном театре, предложил создать свой, тут же набросал всю структуру. А страна вся торговала тогда. И мне тоже пришлось – опосредованно. Даже чуть не стал нефтяным магнатом (смеется). Дело было так. Одному знакомому нужна была квота на нефть. Я понятия не имел, что за квота такая. Думал, она в каком-нибудь шкафчике лежит, только нужно взять. Но пообещал спросить, потому что на другой чаше весов был чемоданчик с "зелеными". Пришел к Виктору Леонидовичу Строгальщикову, он тогда где-то у Шафраника работал, и он сказал мне: у тебя есть свой путь, вот и занимайся тем, чем умеешь. И он был прав. Тогда Витя дал и первые деньги на спектакль нашего театра. Потом я помогал знакомому, который какой-то товар возил из другого города и здесь его продавал. В 1993 году это было. А база была у меня в доме. Мне интересно было наблюдать: чего-то там разгружают, продают, загружают… Тогда удалось заработать столько, что повез племянницу и сына Сережку отдыхать. Отца похоронил на эти деньги. В Крыму в Доме актера, когда расплачивался, был очень горд собой – тогда миллионы еще были. Но всегда осознавал, что это – временно. В этом же году я пришел к Вите Загоруйко. И где-то же в это время Хотиненко задумал проект "Великий поход Индии", и там должна была быть та-ка-я роль, даже две – Владимир Ильич Ленин и Шишкин – сыграть и больше ничего не надо. Но проект так и остался проектом. Мне иногда кажется, что я очень неприхотлив. Секретарши у меня нет, по часам не принимаю, двери моего кабинета-гримерки всегда открыты… Хотя вполне возможно, что это бы избавило от бесконечной текучки, когда надо все помнить и делать одновременно кучу дел. Есть в театре исполнительный директор – Лариса Гордиенко – она, безусловно, решает многие организационные и хозяйственные вопросы, спасибо ей за это. Бывает, не то чтобы устаю, но вдруг чувствую себя вымотанным, раздрызганным. Иногда такое состояние приходит после спектакля. Чтобы восстановиться – сплю. Хотя, когда я долго на сцене не играю, замечаю, что начинаю играть в жизни. В телефонных разговорах, например. Впрочем, в такие игры играют многие…
"Кинотавр" – хорошо, но "Оскар" – лучше!
– У меня всегда есть ощущение чего-то несыгранного. Даже "звездные" роли, такие как в фильме "Правда о Щелпах", за которую я получил первую премию на "Кинотавре", не дают мне повод для абсолютного довольства собой. Вижу эпизоды, которые надо бы переиграть. Честно говоря, я не догадывался, что именно мне дадут приз. Можете проверить, я не башлял, этот приз – честное признание. Хотя, конечно, не Оскар. Маме недавно принесли газету, где там что-то про меня написано. Позвонила, чтобы мне сказать, что ей приятно. Я к наградам, званиям, славе с придыханием не отношусь. Но когда мне дали заслуженного, то вспомнил, как мне когда-то Витя Загоруйко сказал – знаешь, это не тебе – это театру нужно. Маме моей тоже нужно. Мне же ни росту, ни таланту звание заслуженного не прибавило. Меня больше вдохновляют контракты на новую работу. Вот мне говорят, вы – востребованы. Востребованными я называю таких актеров, как Евгений Миронов, Гоша Куценко. Хотя утешаюсь – Господь даст, и у тебя, Ленька, будут еще контракты.
И снится Африка…
– Дружба? Ну, наверное, есть друзья. Хотя сейчас я больше отец. Могу, конечно, помочь близкому, но чтобы раствориться?.. Как моя мама сказала, когда случился мой второй брак: "У меня уже, наверное, не хватит сил также раствориться в твоем браке". "Жизнь за други своя"… Не знаю, сложно. Дети – да. Со мной больше интересно старшему. Мы стали с ним вместе ездить: на "Кинотавр", на съемки "Золотого теленка". Ему нравится то, чем я занимаюсь. Хотя заявил, что хотел бы быть оператором. У Сережи есть фотоаппарат, он активно снимает. А вот в Кению, где "Экватор" снимали, его не взял – из-за тройки по русскому языку, а потом сам же страшно переживал из-за этого. "Я в этом бассейне плаваю, это солнце, небо, всю эту жизнь вижу, – изводил я себя, – а мой сын – нет". На что режиссер Ульяна Шилкина сказала: "Окунев, перестань комплексовать, будет "Экватор-2", и поедет твой сын с тобой в Кению". Может, такие сильные впечатления на меня произвела Африка, потому что там я был впервые? В Африке я чувствую себя абсолютно другим, и это – в кайф. Как-то мы ехали и видели, как мать-слониха переводит через дорогу своих детенышей. Мы их пропустили и смотрим – слониха повернулась в нашу сторону, и у нее уши "развернулись" – сигнал о недовольстве. Эта опасность позволила мне ощутить настоящий драйв. Сейчас с восторгом вспоминаю многие такие эпизоды. Я видел рассвет в Африке – потрясающее зрелище! Вообще, поездки мне очень нравятся: "заныриваешь" в другую жизнь с другими людьми. Сниматься – это моя профессия. Там, на площадке, я никакой не директор, не худрук, там я – актер. На репетиции времени дают очень мало, поэтому я должен выдать в энное время роль. "Братьев Карамазовых" снимали в Суздале. Жуткая сцена прощания у гроба… и сиюминутно нужно выдать эмоцию. Собраться и сделать. После Суздаля я заболел. Потом начал молиться, до такой степени тяжело было. Кстати, тогда в больнице я неожиданно почувствовал запах Африки. И так хорошо стало. Когда бываю в одиночестве, то мысленно могу неожиданно куда-то перенестись: в детство, в Африку, далеко...
"У меня много желаний"
– Сейчас занимаюсь зданием театра: достроим мансарду, где расположатся необходимые подсобные помещения, будем там хранить реквизит, у актеров появятся гримерные. Параллельно пытаемся заниматься проектом нового здания – определяемся с местом. О чем мечтаю? Кроме работы у меня много желаний: хочу построить дом, какой я видел в Суздале. Там есть бревенчатые дома, стилизованные под старину. Хочу научиться водить машину. На съемках в Африке мне Ульяна Шилкина сказала, что надо проехать на автомобиле. Показали, завел, поехал – понравилось. Если кто-то подарит "мерс" – не откажусь (смеется). Раньше никогда об этом не думал. Хочу английский язык выучить. На компьютере научиться работать. Если уж это появилось, то надо освоить. У меня много желаний.
13.06.2007, "МК в Тюмени"